Борьба классов,  № 5, Май  1932, C. 94-99

Документы. ЭСЕРЫ ВО ГЛАВЕ РАСПРАВЫ С НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНЫМ ВОССТАНИЕМ


История 1917 г. в Казакстане представляет исключительный интерес для характеристики национально-колониальной политики временного правительства и особенно для характеристики партии социалистов-революционеров. Деятельность эсеров в Казакстане является предельно законченным выражением той великодержавной, шовинистической позиции, которую занимала эта партия в национальном вопросе. Русский великодержавный: рационализм, лежавший в основе национальной политики временного правительства, привял в Казахстане наиболее последовательные свои формы.

Публикуемый нами доклад о положении в Казакстане рисует яркую картину той расправы, которая проводилась на протяжении всего 1917 г. над коренным населением края. Социалисты-революционеры, заполнившие все местные советские организации и занимающие вое руководящие посты, в течение всего 1917 г. возглавляли кровавую расправу русского кулачества с киргизами и казаками, восставшими незадолго до Февральской революции.

Восстание 1916 г. было вызвано политикой безграничного национального и колониального угнетения, проводившейся царским правительством. В оседлых районах: Туркестана колониальный гнет вылился в эксплоатацию туземного крестьянина-хлопковода, и превращение его в раба российского капитала, вечно голодного производителя хлопка, навеки запутавшегося в ростовщической кабале, задыхавшегося под двойным гнетом - "своих" и русских помещиков и капиталистов.

Кочевые районы Средней Азии (к которым принадлежат Казакстан и Киргизия) были превращены царской Россией в зону неприкрытого колониального грабежа. В течение всего периода их пребывании под владычеством России шел процесс экспроприации земель коренного населения. Особенно усилился он после 1905 г., когда самодержавие решило широко использовать переселенческую политику в целях предотвращения революционного взрыва. Оно хотело произвести значительное переселение крестьян из центральных губерний на земли колониальных народов, ослабить таким образом аграрные противоречия в центре и создать себе в колониях опору из переселяемых крестьян. Избежать революции самодержавию таким путем не удалось, но вторая цель им была частично достигнута: дело в том, что переселять бедноту в сколько-нибудь значительной массе оказалось невозможным, ибо она была слишком слаба хозяйственно, чтобы наладить хозяйство на новых местах. Значительно более приспособленным к переселению оказался кулак, охотно отправившийся на разграбление колониального крестьянстве. Поэтому значительную часть пересе-

стр. 94

--------------------------------------------------------------------------------

ленцев составляли кулаки, сделавшиеся конечно верной опорой колониальной политики России.

Казакстан и Киргизия были одними из основных районов, куда направляло правительство переселенцев. К 1914 г. в руках русских переселенцев находилось 1800 тыс. десятин земли, притом лучшей, наиболее плодородной земли, насильственно отнятой у коренного населения. Положение киргизской и казакской бедноты - "букары" - становилось отчаянным. Из года в год усиливалось голодное вымирание. В 1916 г., в ответ на приказ о мобилизации "туземцев" в армии, вспыхнуло восстание, охватившее почки всю Среднюю Азию. Особенно упорным и героическим оно было в кочевых ее районах. Восставала в первую очередь беднота. Полуфеодальные баи, звязанные с русской властью, либо боролись против восстания либо сохраняли нейтралитет.

Восстанию это было подавлено силою оружия. Русское кулачество приняло в его подавлении активнейшее участие. Когда сопротивление восставших было сломлено, началась кровавая расправа. Восставших вырезывали тысячами, истребляли женщин и детей. Кулачество превратило свою победу в безудержный колониальный грабеж: у коренного населения была отнята почти вся его земля, угнан его скот, сожжены кибитки.

Обезумевшие от ужаса киргизы и казаки решили бежать от неминуемой гибели в Китай. Тысячами бросалось они к китайской границе, преследуемые по пятам озверевшими колонизаторами. Но в Китае они были обречены на голод и смерть. И вдруг пришла весть о революции в России. Она вселила в них надежду на возможность возвращения. Они вновь хлынули обратно. Однако в Семиречьи на месте царских чиновников сидели эсеры и кадеты, и это решило судьбу возвращавшихся казаков и киргизов: их ожидало истребление.

Как раз к этому моменту возвращения казаков и киргизов относится публикуемый нами документ. Конечно этот документ не дает правильного освещения происходивших тогда событий: его авторы, посланные краевым советом, находившимся в руках меньшевиков, отнюдь не считали своей задачей прекращение той национальной политики, которую проводило временное правительство и его местные органы. Они хотели лишь несколько смягчить острое положение, создавшееся в Казакстане и Киргизии, и заставить киргизов притти с повинной к русскому населению.

Однако даже столь "умеренные" по своему настроению делегаты краевого совета вынуждены в докладе своем нарисовать поистине потрясающую картину расправы с коренным населением.

Особенную яркость этой картине придает тот факт, что руководство расправой принадлежит эсерам, что комиссар временного правительства Шкапский, который проводит эту расправу, - эсер, что политика эта целиком согласована с временным правительством, наконец то, что на каждом шагу видна связь этих "советских", "революционных" деятелей с монархистами и охранниками.

Публикуемый нами документ впервые был напечатан в ташкентской "Нашей газете" за 20, 21 и 22 июня 1917 т. Номера этой газеты стали библиографической редкостью, поэтому мы решили опубликовать этот материал вновь. Н. О.

стр. 95

--------------------------------------------------------------------------------

В Семиречьи

Доклад пржевальской группы делегатов краевому совету Р. и С. Д.

Перевалив Басимское ущелье, на ст. Куль-Малды, 20 мая мы зашли в стоящую там на окраине 3-ю роту 434-й саратовской дружины, где солдаты нам сообщили, что киргизы очень спокойны, но голодают и просят помощи хлебом. Русское население мстит им за прошлый год, не останавливаясь перед грабежами и убийствами. Особенно отличаются солдаты, уволенные в отпуск и на работы. Многие из них взяли из частей винтовки и, собираясь группами в 20 - 25 человек, отбирают у киргизов скот и другое имущество. 12 мая 4 солдата неизвестной пока части попросились, сопровождать пока почту и на перегоне за с. Тюп встретили возчиков Восточн. Общества, у которых эти солдаты забрали 3 кошмы и кап ячменя, это подтвердил нам командир 3-й роты 434-й сарат. друж., производивший дознание. Тот же командир роты сказал, что в Пржевальском уезде есть много дезертиров и особенно отпускных солдат, которые страшно мстят киргизам. Напр., один крестьянин берет себе киргизов в работники, а другой этих работников убивает. Крестьяне группами ездят обирать киргизов, не останавливаясь перед убийствами. В с. Кольцовке есть один дезертир, бывший житель Сазановки, который сообщил, что целью их является - вызвать восстание киргизов для того, чтобы их перебить. В с. Григоровке крестьяне сожгли 5 киргизов, завернув их сначала в кошмы. 18 апреля около Кольцовки подверглось этой же участи 9 киргизов. Были случаи нападения партий русских на киргизов и в с. Быстроречьенской (Пишпекского уезда).

Далее солдаты еще сообщали, что в Пржевальском уезде из отпускных солдат сформированы дружины, которые выставили по ущельям к Джаркентскому уезду посты для преследования киргизов и что в с. Рыбачьем существует раздор между русскими и киргизами из-за клевера, куда мы решили заехать.

В с. Рыбачьем крестьянам Чешев сообщил нам, что Шабалинский комитет разрешил поливать клевер на киргизских землях, и если не вернутся хозяева, то пользоваться им. Хозяев же до сих пор нет, они все в г. Пржевальске. Клевер поливался, но теперь приехали киргизы Столыпинской волости и не дают поливать, хотя это не их клевер, а киргизов Семизбекской волости. Поливать клевер крестьян уполномочил пржевальский купец Сулейманов, снявший здесь по пути почтовые станции, для которых ему нужно заготовить клевер.

Приехав в с Сазановку, в дом сельского комиссара, мы узнали, что в селе митинг, где присутствуют уездный комиссар Шабалин и два депутата от Верненского военного комитета. Вскоре все трое вернулись и хоть отнеслись к нам довольно предупредительно, но даже не поинтересовались узнать у нас цели нашей поездки, а сразу же стали собираться ехать. Они все торопились навстречу Шкапскому.

Мы прибыли в г. Пржевальск 23 мая и на другой день пошли на заседание военного комитета, где попросили разрешения устроить митинг солдат. На следующие день, 25 мая, митинг открыл т. Ястребчиков, который сказал приветственное слово и изложил цель нашей поездки, а затем приступили к чтению постановления военной секции. Солдаты встретили одобрительно, но когда прочитали постановление о бывших охранниках, то один солдат приводя в пример апостола Павла, сказал, что апостол Павел был сыщиком, но раскаялся и был прощен, и что охранники, бросившие эту службу в охранном отделении за несколько лет до переворота, тоже могут быть прощены. Оказалось, что здесь командиром второй роты 243-й самарской дружины состоит прапорщик Гришин, служивший 6 лет тому назад в Самарском и Саратовском сыскных отделениях. Комитет дружины постановил отправить его в девствующую армию, но рота, видя в нем хорошего командира, этому постановлению воспротивилась, и он остался на месте.

В вопросе о примирении с киргизами обнаружилось два течения: солдаты - уроженцы России - находят, что если местное население бросит месть и грабежи, то все успокоится, семиреченцы же указывают на то, что почему же киргизы, виновники всех несчастий, не пришли до сих пор с повинной. На наш вопрос, возможно ли примирение, если киргизы сорганизуются, выдадут русских пленных, которые еще

стр. 96

--------------------------------------------------------------------------------

есть, сдадут оружие, выдадут зачинщиков и от организации из'явят покорность, - протестов не последовало.

На этом митинг и закончился, так как начальник гарнизона капитан Шулешко об'явил, что войскам нужно встречать комиссара Временного правительства Шкапского.

Капитан Шулешко спросил нас, как теперь происходят встречи начальства, на что мы сказали, что встречи войсками начальников не военного ведомства не практикуются, но что это дело военного комитета. Предложение о встрече войсками исходило от Шабалина как уездного комиссара. Военный комитет постановил устроить встречу, и начальник гарнизона издал накануне, т. е. 24 мая, приказ: "Для встречи комиссара Врем. правит. Шкапского всем свободным от нарядов поискам выстроиться у дома, отведенного под квартиру комиссара; форма одежды - караульная, казаки и артиллерия должны быть в конном строю".

По причине ли задержки митингов, или по каким другим соображениям, войска не выстраивались, а пришли - как граждане. Около квартиры Шкапского, часа за два до его приезда, собрались все граждане города. Приезд состоялся в 7 час вечера; сначала промчалось бешеным аллюром один за другим несколько джигитов и потом самый кортеж: три тройки, окруженные со всех сторон верховыми милиционерами и джигитами, приблизительно около 50 человек, сзади еще долго тянулись на измученных лошадях сарты, киргизы и прочие всадники. Граждане встречали хлебом-солью и восторженными криками "ура". Крыльцо дома, отведенного под квартиру, было украшено двумя огромными трехцветными флагами самодержавия, а около них были маленькие и в большинстве белые флаги с надписями: "Вечная память борцам за свободу", "Земля и воля" и проч. Вообще - всюду еще признаки раболепства и несознавания своего гражданского достоинства. На воротах сада "Ц. М." (царь-миротворец), а сверх их корона. Нигде нет флага - символа свободы.

Нам заявили некоторые члены местных организации, что Шкапский и его помощники в Пишпеке постановили выселить Пржевальских киргизов в Вернинский и Нарынский районы. Видя в этом противоположность нашему, наказу, мы 26. мая утром пошли к Шкапскому - спросить, действительно ли было по становление о выселение, и как теперь вести пропаганду и примирение, а также быт ли извещен об этом постановлении Краевой Совет. На это Шкапский сказал, что имеет полномочия Временного правительства, и что Краевой совет извещать было не так необходимо. Шандриков сказал, что если мы будем говорить о примирении, то нас толпа разорвет, закупорит в ящик и отправит обратно, а в лучшем случае просто арестует, что они об'ехали большую часть уезда и вынесли впечатление, что теперь говорить о примирении - это абсурд.

"Я, в присутствии комиссара, заявляю, - сказал Шабалин, - что если вы будете говорить о примирении и проводить наказ, то я буду протестовать, так как не считаю вас уполномоченным работать в Пржевальском уезде, а также протестую против того, что вы требуете об'яснений от комиссара Временного правительства о его постановлениях. Это - тон недопустимый".

Шкапский, не сказав ни слова, вышел в другую комнату. На наше об'яснение, что мы не пришли требовать заявление, а только спрашиваем совета, как нам работать, и что если находят это недопустимым тоном, то мы люди простые, а не тонкие дипломаты, Шабалин ответил, что погорячился, предложит все забыть и подал нам руку.

Обсудив предварительно происшедшее, мы пришли на заседание военного комитета.

Заседание военного комитета было открытое, и собралось много публики. Сначала обсуждали действия некоего Фадеева - Сергеева, который был сначала очень хорошим организатором, но потом, сойдясь с Шапуновым, резко изменился. Послан он был на Сантач не допустить киргизов, идущих из Китая. Постановление о его посылке с отрядом в 40 человек состоялось в с. Лизагубовке, где были Шабалин и представители других сельских комитетов. Основанием послужили (по словам Шабалина) известия, что киргизы идут из Китая, ведут скот и мрут с голода, а крестьяне целой бандой бросились на них с целью мести, о чем была записка от волостей Лизагубовки и Соколовки, и в этой же записке просили прислать им для руководительства Фадеева-Сергеева. Сформированный отряд в 40 чел. под предводительством Фадеева-Сергеева, одного унтера офицера и Шапунова (последний был как переводчик) отобрал у купца 1100 лошадей, 800 коров и множество баранов, при-

стр. 97

--------------------------------------------------------------------------------

гнал весь этот скот и разделил между крестьянами селений Сазанонки, Григорьевки и Покровки. Кроме того Фадеев-Сергеев брал с каждой киргизской юрты по 2 рубля, отобрал у киргизов трех лошадей и продал их за 700 руб. Шапунову. Последний недавно сидел в тюрьме за грабежи и избиение киргизов, освобожден в дни свободы и сразу же, выйдя на свободу, избил на улице сарта. Сведения о действиях этих лиц доставил некто Волков (вероятно, крестьянин из с. Лизагубовки, о нем будет сказано дальше), но впоследствии этот же Волков стал защищать их. Есть подозрение, что Волков их соучастник. Дело решено передать в следственную комиссии уездного Исполнительного комитета.

Какие меры принимались против нашествия киргизов из Китая? Шабалин говорит, что как только узнали, что они идут, то сразу же поставлены были заставы в ущельях. Капитан Шулешко говорит, что это было решено в Уездном испол. комитете, коим и поручено полковнику Гейцигу сформировать отряды, и он, не считаясь с воен. комитетом, выслал отряды солдат и казаков. Крестьяне страшно киргизов обирали. Командир говорит, что отряд их был в 40 чел., а киргизов было около 5000 чел.; последних загнали в ущелье; местные солдаты и крестьяне их грабили и даже брали кошмы с завернутыми в них детьми и неизвестно куда девали. Шабалин говорит, что он поехал в с. Валерьяновку предупредить грабежи и насилия, и, проезжая село Валерьяновку, он заметил, что все мужчины куда-то ушли и что в поле были видны головы спрятавшихся мужчин. В селе остались одни женщины, которые варили для казаков самогонку. Валерьяновцы отобрали от киргизов баранов на 16000 руб. Солдаты говорят, что крестьяне же сразу бросились к пришедшим киргизам под предлогом взять их в работники, но были вооружены топорами, косами, вилами и камнями. Солдаты их не допускали, но Гейтхиг и Шабалин приказали крестьян допустить, и тогда крестьяне их перебили и забрали все имущество киргизов. Остался на месте избитым даже ребенок.

Кем же выдано населению оружие?

Шабалин говорит, что в январе ездил просить о выдаче оружия населению, что и было разрешено. Оружие вез один прапорщик и по дороге говорил крестьянам, что везет для них оружие. Оружие было роздано по селениям, - всего 400 русских и 150 итальянских винтовок. После раздачи последовал приказ не раздавать оружия и вскоре другой приказ - отобрать выданное. Верненский губернатор прислал оружие для выдачи населению в случае надобности, и вот теперь, во время мобилизации, роздано населению 450 винтовок и 15000 патронов.

Вопрос этот, как и вопрос об обеспечении киргизами работников на зиму, постановлено передать на разработку в Исполн. Уездн. Комитет.

По вопросу об организации киргизов силами депутатов местных организаций Шкапский говорит, что закон 1861 г. был неудачный, так как не раскрепостил киргизов от манапов. Потом в 1901 г., или около этого времени, было заседание на Сибирской железной дороге, где присутствовал Николай II, на коем было постановлено организовать всех кочующих всей России. Это постановление достигло цели. Так, поселок Таш-Тюбе изолирован от манапов и сделался оседлым, чему завидовали другие киргизы. Шкапский находит, что нужно сорганизовать Бухару, а тогда и всех киргизов.

Много говорили об устройстве киргизов, и большинство местных жителей находит, что киргизов нужно выселить в другие уезды, или даже в Сибирь, разделить их по их родам, а манапов или арестовать или поместить отдельно. Все-таки вопрос этот остался открытым.

28 мая состоялось соединенное заседание всех комитетов.

По вопросу о возмещении убытков пострадавшим во время киргизского восстания было постановлено выдать по 500 рублей и кроме того возместить убытки по выяснении таковых комиссией, в следующей пропорции:

Потерпевшим убытки убыток возмещается: до 2500 руб. полностью, до 5000 руб. 1/2 суммы; до 10000 руб. 1/3 суммы: до 50000 руб. 1/4 суммы.

До 100000 и свыше убыток возмещается в размере 1/8 суммы.

По вопросу об устройстве киргизов постановлено временно выселить киргизов в другой район и наказать манапов и других виновников восстания.

По этому вопросу выступало очень много ораторов-крестьян, и большинство настаивало на выселении.

Во время прений многие ораторы бросали упреки находящимся здесь на охране солдатам, уроженцам России, на что кроме нас никто не возражал.

стр. 98

--------------------------------------------------------------------------------

Вопрос о приравнении семейств погибших во время восстания к семьям воинов, погибших на войне, решен в положительном смысле.

Вопрос об избрании обл. комиссара после долгих прений предоставлен усмотрению обл. с'езда.

По вопросу о крестьянском обл. с'езде постановлено просить присоединить с'езд к общеобластному.

В вопросе о статистических карточках для распределения убытков принята следующая расценка:

За 1 десятину, посеянную чем угодно, 100 р.; за 1 пару волов 250 р.; за 1 барана 10 р.; за 1 улей пчел 25 р.; за 1 пуд меда 23 руб.

Вопрос о санитарном положении города и уезда вызвал продолжительные прения. Зарегистрированы случаи заболевания сыпным тифом в городе и пока неустановленный род болезни в селах. Находят, что болезни заносят киргизы. Замечание, что хлеб - лучшее лекарство от сыпного тифа, встречено неодобрительно. Большинство - за измор киргизов голодом и голодным тифом. Все же постановили, что если будет излишек хлеба, то дать его киргизам (это совсем безнадежно), но все же скорее их удалить.

Вопрос о том, как и на каких условиях брать киргизов в работники, оставлен до выяснения условий в селах и деревнях, хотя много киргизов находится в работниках и даже есть артель киргизов-работников, работающая у крестьян.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

О киргизском вопросе много говорится, По селам велась агитация - просить Шкапского о выселении киргизов. Постараемся выяснить агитаторов.

Все организации перемешались, т. е. одна в другую влила своих депутатов, что, по нашему мнению, и вызывает у них трения. Крестьяне сами не знают, чего хотят. Один раз постановят выселить всех киргизов, а на другой день приходят просить разрешения взять киргизов в работники. Во всяком случае рабочие руки киргизов для крестьян необходимы.

Считаем, что замена российских солдат семиреченцами вызовет эмиграцию многих мусульман.

стр. 99