Борьба классов,  № 2-3, Март  1932, C. 105-120

О четырехтомнике "История ВКП(б)" под ред. т. Ем. Ярославского

С исчерпывающей ясностью и полнотой т. Сталин сформулировал задачи историков-коммунистов:

"Поднять вопросы истории большевизма на должную высоту, поставить дело изучения истории нашей партии на научные большевистские рельсы и заострить внимание против троцкистских и всяких иных фальсификаторов истории нашей партии, систематически срывая с них маски".

Огромные победы нашей партии во всех областях социалистического строительства, успехи, достигнутые в борьбе за ее генеральную линию, не дают классовым врагам возможности открыто выступать против нашей партии под флагом троцкизма и правого оппортунизма.

"Оппортунизм пытается поэтому пролезать сейчас в наши ряды, прикрываясь, примазываясь, прикрашиваясь, ползая на брюхе, пытается проникнуть в щели и в особенности пытается влезть через ворота истории нашей партии" (Каганович).

Контрреволюционный троцкизм пытается воздействовать на воспитание молодых членов партии и комсомола, протаскивая свою контрабанду в историю вообще и в историю нашей партии в особенности. Притупление классовой бдительности, гнилой либерализм некоторых коммунистов играют наруку контрреволюционному троцкизму и правому оппортунизму.

Наша партия придает огромное значение большевистскому восстанию молодого поколения.

Особенно необходимо критически подойти к литературе, на которой обучаются миллионы членов партии и комсомола, развертывая беспощадную борьбу с троцкистскими и всякими другими фальсификаторами. В свете этих задач необходимо указать на ошибки, их характер и внутреннюю взаимную связь в учебном пособии для вузов, комвузов и совпаршкол - четырехтомнике "История ВКП(б)". Необходимо показать и разоблачить целую систему неленинских взглядов, проводившихся "школкой троцкистских контрабандистов", подвизавшихся в этих книгах, изданных под общей редакцией т. Ярославского.

I том "Истории ВКП(б)" под редакцией т. Ем. Ярославского охватывает период от 60-х гг. XIX ст. до второго с'езда партии включительно. С точки зрения истории нашей партии чрезвычайно важно выяснение социально-экономических условий, в которых зародилось, росло и крепло рабочее движение в России. Изучение рассматриваемого в I томе периода имеет огромнейшее значение для понимания условий возникновения и будущей роли большевизма.

В I томе "Истории ВКП(б)" мы не находим последовательного ленинского анализа исторического развития пореформенной России.

Ленинское учение о "двух путях" капиталистического развития не получило освещения на страницах I тома.

Уже в оценке реформы 1861 г. мы сталкиваемся с игнорированием ленинского учения о "двух путях". Авторы I тома явно преувеличили социально-экономическое значение реформы 1861 г. для развития капитализма, а вследствие этого они приходят к преувеличению социально-политических последствий реформы. Они пишут: "Передвижка в изменении соотношения классовых сил, в выросшей роли буржуазии отчасти отразилась я на личном составе правительства и на его политике. Создавался блок двух классов - дворянства и буржуазии (в особенности тортовой)" (стр. 12). А несколькими строчками дальше авторы говорят не о создающемся, а о "создавшемся блоке".

Таким образом, по мнению авторов, в результате реформы 1861 т. произошли такие социальные передвижки, что изменилась социальная сущность самодержавия. Отсюда неизбежен вывод, что прусский путь уже победил, так как в результате реформы 1861 г. создавался и создался блок двух классов - дворянства и буржуазии. Утверждая это, авторы дают такое оповещение всей эпохи, что единственным выводом, вытекающим из их трактовки, получается лишь тот, что реформа 1861 г. сняла вопрос о буржуазно-демократической революции.

Здесь авторы целиком повторяют давно уже разоблаченную антиленинскую, ликвидаторскую постановку вопроса о "перерождении" самодержавия, которую пытался протащить в историческую литературу известный правый оппортунист А. Слепков.

В письме к И. И. Скворцову-Степанову (от 16 II 1909 г.) Ленин считал постановку вопроса о победе прусского пути не только в результате реформы 1861 г., но и в период столыпинщины - меньшевистской.

Всякому марксистски-грамотному человеку известно, что "до февральско-мартовской революции 1917 г. государственная власть в России была в руках одного старого класса, именно: крепостнически-дворянски-помещичьего, возглавляемого Николаем Романовым" (Ленин, т. XX, стр. 100). Утверждения авторов четырехтомника находятся в полном противоречия со взглядами Ленина.

Как ставят авторы вопрос о возникновения марксизма в России? Мы сталкиваемся в этом вопросе с попыткой авторов показать, что "главная заслуга в деле перенесения марксизма на русскую почву принадлежит Г. В. Плеханову" (стр. 92), что именно "Плеханов дает блестящее изложение марксистской исторической теории и образец приложения ее к российской действительности" (стр. 94), что именно Плеханов дал (в брошюре "Задачи социалистов в борьбе с голодом") не только "необычайную оценку момента", но и "программу практической работы подлинно революционной партии" (стр. 115), что уже группа "Освобождение труда" еще в 1883 году дала первый, правда очень туманный и слабый, намек на роль союза пролетариата и крестьянства в русской революции", а в программе 1887 года уже вполне определенно обрисовала взаимоотношение пролетариата и крестьянства в русской революции, что уже группа "Освобождение труда" выразила "достаточно точно" марксистский тезис о диктатуре пролетариата, что уже группой "Освобождение труда" был намечен лозунг "революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства". Анализ авторов в этом вопросе сводится к тому, что большевизм ведет свою родословную от Плеханова, а не от Ленина, что Ленин был всего лишь его незаурядным учеником.

Авторы принижают роль Ленина и дают неверное фальсифицированное изображение истории возникновения и развития ленинизма. Авторы забыли, что именно Ленин уже в своей работе "Что такое друзья народа" наметил тактические проблемы русской революции и организационные принципы революционной партии, не только правильно применив метод Маркса к русским условиям, раскрыв сущность русского исторического процесса, но и двинув дальше развитие марксизма, разрабатывая его потом во всех своих работах в новых исторических условиях навой эпохи всемирной история.

Именно Ленин поставил перед собой задачу организации партии, выработки ее программы и обе эти задачи успешно разрешил.

О своем же отношении к группе "Освобождение труда, в частности к Г. Плеханову, Ленин говорит в письме к X. следующее:

"Мы представляем из себя самостоятельную литературную труппу. Мы хотим остаться самостоятельными. Мы не считаем возможным вести дело без таких сил, как Плеханов и группа "Освобождение труда", но отсюда никто не вправе заключать, что мы теряем хоть частичку нашей самостоятельности. Вот все, что мы можем сказать людям, желающим прежде всего узнать, как мы относимся к группе "Освобождение труда" (Лен. сб. I, стр. 62).

Преувеличив роль Плеханова, дав неправильную характеристику группы "Освовождение труда" (сыгравшей несомненно большую роль в деле пропаганды марксизма в России, но не бывшей конечно родоначальником большевизма и имевшей целый ряд таких установок в важнейших вопросах революции, которые получили потом свое развитие в меньшевизме) авторы, естественно, не могли дать правильной исторической оценки роли большевизма я поэтому неверно оценили роль "Зари" и "Искры" и не показали, что искровское направление было ленинским направлением, что инициатором, организатором и душой "Искры" был Ленин.

Как известно, организационный план Ленина (ем. "Что делать") имел своей целью организационное закрепление искровского влияния. Выступая против Мартова на II с'езде, Ленин заявил:

"Борьбой за влияние была до сих пор вся деятельность "Искры", как частичной группы, а теперь речь идет уже о большем - об организационном закреплении влияния, а не только о борьбе за него. Я ставлю себе в заслугу то, что я стремился и стремлюсь закрепить это влияние организационным путем". Вместо того, чтобы показать во всем об'еме историческое значение рождения большевизма, показать ленинскую оценку меньшевизма как буржуазной агентуры в рабочем классе, авторы I тома говорят о борьбе большевиков с меньшевиками, как о борьбе между "двумя братьями". "История, - пишут авторы I тома, - впоследствии показала, что если это и была "братоубийственная борьба", то это была борьба между братьями, один из которых впоследствии оказался предателем пролетарской революции, а другой - в лице большевизма - уже тогда предвидел предательские черты своего "брата" и пытался приостановить их развитие, уменьшить их вред, если нельзя было совершенно их уничтожить" (стр. 383).

Меньшевики потому и повели борьбу против решений II с'езда, что на нем оформилось искровское, ленинское направление в партии. Меньшевики в этой борьбе являлись проводниками буржуазного влияния на рабочий класс.

Прямой апологией троцкизма является изображение Троцкого на II с'езде ВКП(б) как талантливого защитника ленинских позиций. Авторы заявляют, что по вопросу об уставе "блестящий ответ Либер получил от Троцкого" (стр. 337), что Троцкий "дал единственно правильный ответ Акимову по вопросу о том, что означает утверждение "Искры" партийным органом" (стр. 346), что еще до II с'езда Троцкий защищал в организационных вопросах точку зрения Ленива" (стр. 363) и т. д.

Откуда взяты все эти "факты", откуда взяты эти "глубокие" обобщения? Они списаны у Троцкого, в частности из его книги "О Ленине", которая в момент составления "Истории ВКП(б)" была нашей партией разоблачена как клеветнически-фальсификаторский документ.

Оценивая весь первый том в целом, мы вынуждены констатировать, что коренные вопросы истории народов СССР и истории нашей партии рассматриваемого периода даны в чуждом большевизму духе.

Давая троцкистско-меньшевистское освещение коренных вопросов истории народов СССР и истории партии (проблема двух путей, оценка народничества, роли Плеханова, умаление роли Ленина, апологетика Троцкого и др.), школка расчищает путь для протаскивания троцкистской контрабанды во II и в следующих томах.

II том охватывает важнейший этап в истории революции и в истории нашей партии - 1905 - 07 гг. Революция 1905 г. оценивалась Лениным как генеральная репетиция великой Октябрьской революции. Проблема перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, проблема подготовки условий к завоеванию диктатуры пролетариата являются центральной осью в работах Ленина и Сталина, посвященных оценке 1905 - 07 гг.

Эти коренные вопросы большевизма даются во II томе в троцкистском освещении.

Авторы начинают II том главой, посвященной анализу экономических предпосылок первой русской революции. Но этот "анализ" они проводят таким образом, что он их приводит к отрицанию "материальных предпосылок" для перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Перерастание, по мнению авторов, возможно лишь при трех условиях (стр. 205), из которых решающим оказывается социалистическая революция на Западе. Авторы пишут: "Ленин в 1905 - 1907 гг. прямо ставил вопрос о том, что в тот период (1905 - 1007 гг.) без Запада русский пролетариат не сможет непосредственно совершить социалистическую революцию. Да это и совершенно понятно, поскольку материальных предпосылок для такого переворота в России еще тогда не было" (т. II. стр. 205).

Это положение авторами целиком заимствовано из арсенала контрреволюционного троцкизма; именно это положение было одним из краеугольных камней "знаменитой" теории перманентной революции Троцкого.

Левин проблемы буржуазно-демократической революции всегда рассматривал в неразрывной связи с проблемами революции социалистической.

"Полная победа теперешней революции, - писал Ленин, - будет концом демократического переворота и началом решительной борьбы за социалистический переворот. Осуществление требований современного крестьянства - полный разгром реакции, завоевание демократической республики - будет полным конном революционности буржуазии и даже мелкой буржуазии, будет началом настоящей борьбы пролетариата за социализм. Чем полнее будет демократический переворот, тем скорее, шире, чище, решительнее развернется эта новая борьба. Лозунг "демократической" диктатуры и выражает исторически ограниченный характер теперешней революции и необходимость новой борьбы на почве новых порядков за полное освобождение рабочего класса от всякого гнета и всякой эксплоатации. Другими словами: когда демократическая буржуазия или мелкая буржуазия поднимется еще на ступеньку, когда фактом будет не только революция, а полная победа революции, тогда мы "подменим" (может быть при ужасных воплях новых будущих Мартыновых) лозунг демократической диктатуры лозунгом социалистической диктатуры пролетариата, т. е. полного социалистического переворота" (Ленин, т. VIII, стр. 118 - 119).

Этим ленинским установкам о немедленном переходе от первого этапа революции со второму ее этапу школка троцкистских контрабандистов противопоставляет троцкистскую теорию о невозможности победы социалистической революции в нашей гране без революции на Западе.

Авторы, исходя из антиленинских позиций, стали на защиту меньшевистской теории "перманентной" революции Троцкого, выдвигая в качестве решающего условия перерастания социалистическую революцию на Западе.

Тов. Сталин в борьбе с троцкизмом и правым оппортунизмом разоблачил меньшевистскую сущность троцкистской перманентной революции и показал, что "идея непрерывной революции Маркса" является "одним из краеугольных камней теории революции" Ленина (Сталин, "Вопросы ленинизма").

Принимая позу защитников ленинизма против троцкизма, авторы на самом деле сводят всю суть революции к характеристике ее как крестьянской, выдав это положение за ленинскую опенку революции 1905 г., подготавливая этим самым почву для защиты троцкистской идеи о двух стратегических планах, развиваемой авторами в IV томе.

В непосредственной связи с отрицанием ленинской теории перерастания находится непонимание ленинской постановки проблемы "двух путей". По мысли авторов, между буржуазно-демократической и социалистической революциями лежит длительный период торжества капитализма. Победу буржуазно-демократической революции авторы увязывают не с ленинской теорией перерастания ее в социалистическую, а с перспективой длительного развития капитализма в России по американскому пути, т. е. скатываются к каменевщине 1917 г. и к троцкистскому извращению истории большевизма.

Рассмотрение проблемы "двух путей" вне проблемы перерастания приводит к изображению большевиков как буржуазных демократов, борющихся за расчистку пути для капиталистического развития. Это и есть троцкистская клевета на Ленина, которой тов. Сталин и партия дали большевистский отпор. Авторы этой клеветы считают, - как вскрыл тов. Сталин - будто бы

"Ленин понимал размах русской революции, как левый буржуазный революционер или как реформист типа социал-демократов, по мнению которых революция буржуазная не должна перерасти в революцию социалистическую, по мнению которых между революцией буржуазной и революцией социалистической должен существовать длительный исторический интервал, длительный перерыв... в продолжение которого капита
лизм будет процветать, а пролетариат будет прозябать" (И. Сталин, "Об оппозиции", стр. 390).

Грубое искажение авторами четырехтомника ленинской теории мы видим также и в оценке международного значения революции 1905 г. Вместо того, чтобы покарать великую роль большевизма на международной арене, авторы занимаются изложением позиций лидеров II интернационала в вопросах оценкой русской революции и их отношения к борьбе в РСДРП и рассматривают меньшевиков как чуть ли не передовых борцов с международным оппортунизмом. Этой якобы существовавшей борьбой меньшевиков против оппортунизма на международной арене авторы обгоняют невозможность постановки вопроса о полном разрыве с ними. Авторы спрашивают: "Позволяла ли обстановка уже прямо ставить вопрос о полном разрыве - безусловном, безоговорочном, раз навсегда?" И отвечают: "Нет, не позволяла... были глубоко принципиальные причины, об'ясняющие такое "сожительство" на основе борьбы, уроки которой имели и имеют огромное международное значение. Одна из причин заключалась в роли и значении меньшевистских руководящих кадров в борьбе с ревизионизмом и бернштейнианством во II интернационале в этот период" (стр. 67).

Это утверждение, что русские меньшевики были истинными борцами против оппортунистов на международной арене и поэтому Ленин будто бы не рвал с меньшевизмом, может сравниться с фальсификаторскими положениями троцкистского контрабандиста Слуцкого.

Вместо того, чтобы со всей отчетливостью показать борьбу Ленина (большевиков) с оппортунизмом всех мастей и центризмом в том числе, авторы превращают Каутского в "почти большевика". Они утверждают, что "Каутский безусловно не был меньшевиком, вопреки мнению некоторых товарищей, но не поднялся и до большевизма" (т. II, стр. 749), и что "Каутский сумел (по тактическим вопросам) довольно близко подойти к позиции русских большевиков" (т. II, стр. 761).

Вместо того, чтобы показать, что отличало Каутского от большевиков и Ленина в 1905 г., авторы III и XII глав ищут общность взглядов Каутского и большевиков. Известно, что под влиянием революционных событий 1905 г., под напором рабочего класса Запада, Каутский на словах "левел", но в корне ошибочно утверждение, что центрист Каутский "особенно ярко отражал на себе влияние революционного под'ема масс в 1905 - 07 гг." (стр. 749). Авторам должно бы быть известно, что Каутский не только не приблизился к позиции большевизма, но выступал против перенесения на Запад опыта русской революции как "продукта отсталости движения". Каутский никогда не солидаризировался с ленинской теорией перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую и поддерживал меньшевиков и в организационных вопросах.

Как же можно говорить, не искажая истории, что Каутский приближался в 1905 г. к взглядам революционного марксизма, к взглядам большевиков?

"Марксистская заря", выходившая в 1901 - 2 гг. в Штутгарте и отстаивавшая революционно - пролетарские взгляды, вынуждена была полемизировать с Каутским, называть "каучуковой" его половинчатую, уклончивую, примирительную по отношению к оппортунистам резолюцию на парижском международном социалистическом конгрессе 1900 г... В самой его полемике с оппортунистами, в его постановке вопроса и способа трактования вопроса мы замечаем теперь, когда изучаем историю новейшей измены марксизму со стороны Каутского, систематический уклон к оппортунизму" (Ленин, т. XXI, стр. 443).

Рисуя позицию Каутского в революции 1905 г., авторы "позабыли", что "каутскианство - не случайность, а социальный продукт противоречий II интернационала, соединение верности марксизму на словах и подчинение оппортунизму на деле..." "Каутский, - говорит Ленин, - наибольший авторитет II интернационала, представляет из себя в высшей степени типичный и яркий пример того, как словесное признание марксизма привело на деле к превращению его в "струвизм" или " брентанизм".

Характерно, что и при оценке позиций Розы Люксембург в 1905 г. авторы занимаются затушевыванием ее ошибок, подчеркивая, что Роза "не скатывается к меньшевизму в аграрном вопросе" (стр. 764). В другом месте они утверждают, что Роза "никогда не колебалась в вопросах тактических в сторону "центристов" (т. II. стр. 149).

Разве такая характеристика немецких левых и Люксембург не есть полутроцкистская контрабанда? Как раз в вопросах тактических Люксембург стояла очень далеко от большевизма. И в эпоху революции 1905 г. Люксембург, как известно, защищала организационные принципы меньшевиков, отстаивала меньшевистски-троцкистскую теорию перманентной революции - теорию, не имевшую ничего общего с учением Маркса, - защищала меньшевистские позиции в вопросах крестьянском, национальном, профсоюзном и др. Авторы почему-то "забывают" показать ленинскую критику Люксембург. В своем ответе на критику Розой брошюры "Шаг вперед, два шага назад" В. И. Ленин вскрывает оппортунизм Люксембург этого периода, он показывает общность ошибок Люксембург с ошибками меньшевиков.

"Как раз такую же коренную ошибку, - писал Ильич, - совершает Р. Люксембург; она повторяет лишь голые фразы, не давая себе труда уяснить их конкретный смысл, она запугивает различными ужасами, не изучив действительной основы спора"... "Читатель, который даст себе труд изучать первоисточник нашей партийной борьбы, легко поймет, что выражение т. Р. Люксембург об ультра-централизме, о необходимости постепенной централизации и т. д.... является прямым опошлением марксизма, извращением настоящей диалектики марксизма" и т. д. (Лен. об. XV, стр. 206).

В годы войны В. И. Ленин, критикуя Люксембург и немецких левых, подчеркивал, что они опутаны со всех сторон густой сетью каутскианского лицемерия, педантства, "дружелюбия" к оппортунистам (Ленин, т. XIII, стр. 435, 440). Нужно ли доказывать, что весь анализ позиций Люксембург, данный школкой, находится в вопиющем противоречии с действительной историей? Тов. Сталин в своем письме в "Пролетарскую революцию" писал:

"Они (Парвус и Люксембург) сочинили утопическую и полуменьшевистскую схему перманентной революции (уродливое изображение марксовой схемы революции), проникнутую насквозь меньшевистским отрицанием политики союза рабочего класса и крестьянства, и противопоставили ее большевистской схеме революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства".

Искажения ленинской оценки левых радикалов, центризма" извращения ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую нашли свое дальнейшее развитие и в III томе (2 вып.).

Совершенно не случайно, что вопрос о роли большевизма на международной арене ставится лишь в томе, посвященном мировой войне, ибо авторы "Истории ВКП(б)" считают, что большевизм выступил на международную арену только во время войны.

Эта установка авторов не имеет ничего общего с подлинной историей большевизма. Большевизм вел беспощадную борьбу с оппортунизмом не только в России, но и на международной арене с самого своего возникновения. Большевизм как течение политической мысли и как политическая партия существует с 1903 г. "Ленин еще задолго до войны, - писал тов. Сталин, - примерно с 1903 - 1904 гг., когда оформилась в России группа большевиков и когда впервые дали о себе знать левые в германской социал-демократии, вел линию на разрыв, на раскол с опортунистами и у нас, в Российской социал-демократической партии, и там, во II интернационале, в частности в Германской социал-демократии".

Совершенно очевидно, что ленинизм возник и оформился на прочной базе марксизма как учение международное. Воем известно, что "ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции".

Между тем установки авторов четырехтомника в этом коренном вопросе истории большевизма расходятся со всем тем, чему учат Ленин и Сталин, установки авторов непосредственно смыкаются с троцкизмом.

Авторы "Истории ВКП(б)" не рассматривают весь процесс международного социалистического движения под углом зрения ленинских указаний о том, что а) коренные вопросы русской революции были и остаются коренными вопросами мировой революции, б) что борьба оппортунизма и революционного марксизма стала интернациональной (см. Ленин, т. IV, стр. 366, "Что делать") и в) что история II интернационала была историей борьбы двух тенденций в социалистическом движении: революционной и оппортунистической.

Несомненно, что именно в свете этих коренных указаний должна быть разработана история большевизма и показана руководящая роль большевизма в революции, в борьбе против всех видов оппортунизма на международной арене на всем протяжении истории большевизма.

В четырехтомнике под ред. т. Ярославского мы этого не находим.

Утверждения авторов четырехтомника, что большевизм выступил на международную арену только в годы империалистической войны, и "забвение" ими международной роли большевизма на всем протяжении его истории являются не случайными. Эта постановка вопроса стоит в непосредственной связи с протаскиванием клеветнической троцкистской теории "перевооружения" большевизма в 1917 году.

В III томе авторы пишут:

"Война с необычайной в мирное время быстротой ускорила историческое, развитие, приблизила и обозначила крах капиталистического общества. Пролетариат вплотную придвинулся к задаче непосредственной борьбы за социалистическую революцию. Перед революционной социал-демократией встал целый ряд совершенно новых и чрезвычайно серьезных проблем о путях и методах этой борьбы, о стратегии и тактике пролетариата в борьбе за социалистическую революцию.

Под гениальным руководством Ленина партия в годы войны наметила и разработала все эти основные вопросы и заложила фундамент III интернационала..." (т. III, стр. 103, подчеркнуто нами).

Это целиком совпадает с тем, что говорил, Карл Радек в своем троцкистском предисловии к I тому "Германской революции". По Радеку, большевики до войны не могли разработать вопросов социалистической революции, т. к. имели "позади незаконченную демократическую революцию и перед собой новую демократическую революцию ("Германская революция", т. I, стр. X). Радек считает, что большевизм, по крайней мере до войны, "был теорией и организацией пролетариата, стремящегося к гегемонии в демократической революции" (К. Радек, "Герм, рев.", т. II, стр. X).

Совершенно очевидно, что эти высказывания по существу ничем не отличаются от утверждений авторов четырехтомника, что об'ективная связь революции против царизма с революцией против империализма была осознана партией только в годы войны, что нашло свое выражение в новой постановке Лениным вопроса о перерастании демократической революции в России в социалистическую в связи с данной войной. Она нашла свое выражение в подготовке смены стратегических планов.

Это положение имеет только один смысл: целиком оправдать "теорию" троцкистов о рассечении ленинизма на две части: "на ленинизм довоенный, ленинизм "старый", "негодный", с его идеей диктатуры пролетариата и крестьянства, и ленинизм новый, послевоенный, октябрьский, который рассчитывают они приспособить к требованиям троцкизма" (Сталин).

Совершенно очевидно, что все утверждения школки по этому вопросу являются отрицанием того, что ленинизм с самого момента его возникновения является теорией и тактикой пролетарской революции. Отрицание этого коренного положения наложило яркий отпечаток на всю трактовку авторами четырехтомника вопроса о роли большевизма на международной арене. Оно привело авторов четырехтомника к троцкистской теории "перевооружения" большевизма, которая получила у них свое законченное освещение в IV томе "Истории ВКП(б)".

Наряду с извращением международной роли большевизма, у авторов III тома имеется еще целый ряд оппортунистических ошибок и извращений основных вопросов истории партии.

Гак, в главе "Большевизм на международной арене" авторы совершенно не показывают борьбы Ленина (большевиков) с шатаниями и колебаниями среди левых (в кавычках и без кавычек) групп и течений в разных странах и сводят все дело к борьбе Ленина с "левыми" ир среды большевиков (Бухарин, Пятаков) и лишь косвенно упоминают о левых радикалах (Радек, Люксембург, Панекук), и то лишь в связи "с вопросом о самоопределении наций и о государстве. Ошибки же Розы Люксембург в национальном вопросе не увязаны у авторов с ее полуменьшевистской теорией империализма.

Авторы утверждают, будто все левые радикалы были последовательными интернационалистами (стр. 102). Естественно, что при такой оценке левых радикалов для авторов отпадает необходимость со всей полнотой осветить борьбу большевизма за III интернационал, - борьбу, которую вел большевизм не только с социал-шовинизмом и центризмом, но и с шатаниями и колебаниями среди левых радикалов в вопросе о разрыве с оппортунизмом, о создании III интернационала и т. д.

Здесь налицо подкрашивание люксембургианства в троцкистском духе, с которым мы уже сталкивались во II томе.

В анализе причин краха II интернационала авторы ограничиваются освещением позиций довоенного оппортунизма лишь по вопросу о войне. Между тем для ясного понимания краха II интернационала необходимо было развернуть всю картину оппортунизма во II интернационале, все формы и методы, при помощи которых вожди оппортунизма пытались проводить политику классового сотрудничества, приспособить все рабочее движение к интересам империалистической буржуазии.

Не останавливаясь на ряде других ошибок и неправильных формулировок, которые являются следствием в корне ложной общей концепции, необходимо отметить, что в работе проводится прямая апологетика троцкизма. В 4-й ч. III т. мы находим утверждение о том, что "в идеологии троцкизма есть своеобразие, которое, несмотря на его с. -д. сущность, сделало возможным его временное слияние с большевизмом".

Отсюда последовательным является и другой вывод авторов, которые вместо разоблачения буржуазной теории троцкизма о невозможности построения социализма в одной стране ограничиваются утверждением, что Троцкий лишь "приходит к пессимистическим выводам о невозможности победы социализма в одной стране".

И все дальнейшее изложение позиций Троцкого, троцкизма вращается в плоскости беззубых рассуждений о "неудовлетворительности" тех ила иных его взглядов.

"Теоретическая установка Троцкого, - пишут авторы, - из которой он исходит при решении проблем войны, его понимание и характеристика империализма безусловно неудовлетворительны" (т. III, стр. 94).

В специальном разделе, посвященном троцкизму, мы не находим ни одной из уничтожающих характеристик троцкизма, данных Лениным и Сталиным.

Последний, IV том, охватывающий историю периода от февраля 1917 года до 1920 г., периода завоевания пролетариатом власти и укрепления диктатуры пролетариата, завершает систему антиленинских троцкистских установок, данных авторами на протяжении первых трех томов, установок, переплетающихся с правооппортунистическими ошибками.

Целиком прав т. Каганович, который в своей речи на 10-летием юбилее ИКП по поводу четырехтомника сказал: "Надо знать хотя бы немножко историю, чтобы видеть связь между ошибками "Истории" под ред. т. Ярославского в оценке роли большевиков в 1905 г. и клеветнической троцкистской оценкой роли большевиков в феврале, марте 1917 г.".

Уже с первой главы "Характер и перспективы Февральской революции" авторы IV тома подготавливают читателя к восприятию троцкистской теории о "перевооружении" большевизма. Февральская революция изображается ими как "стихийная". Партия отсутствует, работа, которую проделали большевики за весь предшествующий период до революции, исчезает. После всего этого становятся понятным утверждение авторов во II главе, что апрельские тезисы Ленина произвели на партию (впечатление неожиданно разорвавшейся бомбы1 .

"Революция была стихийной в смысле охвата масс, настолько глубоко, что затруднен был самый факт организованного руководства ею. В этом смысле революцией никто и не руководил".

Эта теория "стихийности" Февральской революции обосновывается авторами четырехтомника "анализом" состояния политических партий. Большевистской партии как самостоятельной организации в феврале 1917 г. оказывается не существовало; авторы рассматривают большевизм лишь в системе других "течений". И это положение авторами вполне "логично" увязано с характеристикой меньшевиков и других политических групп.

Если Ленин считал, что меньшевики являются не чем иным, как агентами буржуазии в рабочем классе на всем протяже-

--------------------------------------------------------------------------------

1 В печати уже указывалось, что эта мысль и формулировка целиком взяты из Троцкого (см. Уроки "Октября").

--------------------------------------------------------------------------------

нии их "деятельности" в рабочем движении, то авторы четырехтомника делают совершенно иной вывод:

"В линии поведения меньшевиков в революциях 1905 и 1917 годов можно отметить только одну разницу: в первой революции они были проводниками буржуазного влияния лишь об'ективно, во второй революции они выступили в роля левого крыла буржуазии вполне сознательно" (стр. 39, подчеркнуто нами).

Эта характеристика меньшевиков вытекает у авторов из "теории", развитой ими еще в I томе, где они говорят о борьбе между большевиками и меньшевиками как о "братоубийственной борьбе". По этой "теории" один из братьев оказался сознательным предателем лишь в 1917 г. Надо прямо сказать, что такого рода "характеристики", даваемые авторами меньшевикам, есть в сущности полное непонимание исторической роли меньшевиков, есть отказ от того, чтобы дать подлинно ленинскую характеристику классовой сущности меньшевизма.

Не менее "оригинальна" постановка вопроса у авторов четырехтомника о Троцком и троцкизме. Они пытаются, максимально смягчая критику Троцкого, возвести троцкизм в марксистскую ортодоксию, превращая Троцкого в подлинного революционера. Они те разоблачают троцкизм как меньшевистскую разновидность; наоборот, они обвиняют Троцкого лишь в непонимании отдельных теоретических высказываний Ленина. Авторы пишут о "порочных местах" теории Троцкого, заставляя читателя предполагать, что в его теории были черты и не порочные, большевистские. Авторы пишут о том, что и у Ленина и у Троцкого было "формальное совладение задач пролетарской партии, сформулированное одинаково и у Троцкого и у Ленина, - переход власти в руки пролетариата..." (стр. 70). Тут целая куча вреднейших политических ошибок; у школки получается, что и Ленин и Троцкий одинаково боролись за захват власти пролетариатом; у школки получается, что план Ленина и "план" Троцкого совпадали; по мнению школки троцкистских контрабандистов далее выходит, что по вопросу о захвате власти пролетариатом взгляды Ленина и Троцкого совпадали, были поставлены одинаково. Это есть полное искажение исторической действительности. Все это необходимо авторам для того, чтобы показать, что политическая сущность троцкизма не враждебна большевизму, что троцкизм стоял на одинаковых позициях с большевизмом.

Во II главе авторы по ряду коренных вопросов откровенно стоят на позициях троцкизма. В этой главе школка пытается показать, что большевистская партия по основному вопросу революции - по вопросу о власти - занимала ошибочную позицию. Это положение "подкрепляется" такими антипартийными источниками, как "воспоминания" А. Шляпникова, которые являются троцкистско-меньшевистским оружием борьбы против нашей партии. Шляпников, его книги служат авторам основным материалом, основным источником, из которого они черпают характеристики партии. Какова была позиция партии, партийных организаций по вопросу об отношении к совету, к Временному правительству, к меньшевикам? Школка троцкистских контрабандистов заглядывает в книгу Шляпникова и пишет: "Давая правильную оценку классовой сущности Временного правительства и советского контроля над ним, резолюция эта1 все же не ставила вопроса о власти Советов, тем более о борьбе за государство Советов, и ограничивалась идеей воздействия на Временное правительство; таким образом в этом пункте позиция Бюро ЦК была близка к идее давления на Временное правительство, которой ошибочно держалась подавляющая часть партийных организаций в первый период революции" (стр. 76, подчеркнуто нами. - Бригада).